.устраиваться на работу и пропадать на ней днями; завязывать и развязывать отношения, как будто то слишком свободно, то совсем уж туго; читать и бросать недочитанным, обложкой кверху, как несчастный обреченный остов гуманитарного образования; звонить и не дозваниваться: не докричишься, когда так далеко - я ведь кого-то когда-то так сильно, что даже и не верится; напиваться черными чаями, когда хочется только зеленого; брать и отдавать ровно столько, сколько нужно, а не сколько хочется; ложится спать далеко за полночь, когда даже мушиная истерика давно закончена, соседские окна чернеют и глаза становятся мутно-темными, как будто знают, но скрывают, какую-то гадость о тебе и обо всех; так ждать выходного и не знать, куда себя деть, когда он наступает: от бессилия и злости бросаться тяжелыми словами и/или предметами; заниматься сексом, зная, что это единственная возможность проснуться с кем-то, а не в одиночку; отмывать грязную обувь, стирая до крови пальцы и одновременно стирая следы ежедневных рабоче-обреченных, безтебя-усталых и потебе-скучающих маршрутов. в общем, все как и всегда. но больнее, сложнее, страшнее и выше - за версту несет такой отчаянной тревогой и тоской. я злюсь ужасно, ругаюсь сильно, скучаю и,наверное, пытаюсь залепить клейкой лентой тот кусок мозга, в котором твои губы, тупой характер, издерганная нежность и прямые попадания в мою стабильность и спокойствие.