И по итогу, вопрос остаётся открытым: солнце - это люди, которых я люблю или же это мои чувства к ним?
Без них всё пропадает. Просто нет смысла.
'а нам оставаться ночевать в нём одним'

Потеряв будущее, решила ещё и с прошлым окончательно распрощаться.
Это, пожалуй, самый мой тяжёлый шаг был. 5 лет общения. 5 лет моей щенячей преданности и любви. "У меня никого нет ближе", "Об этом я сказал только тебе","Уйдём вместе? Только вместе", "Никто никогда не делал мне такого подарка", "Пожелай, чтобы ты всегда была рядом".
Больше он никогда не позвонит мне. Никогда и ни по какому поводу.
Я закончила это. Я сделала это не для себя. Ради тебя, моё несостоявшееся будущее. И ты должен знать. Это действительно Поступок для меня.
Не могу больше. Не хочу терять тебя. Я разрываюсь между нежеланием мучить тебя и неспособностью от тебя отказаться, неспособностью не думать о тебе.
Что же делать мне, что мне сказать, чтобы вернуть тебя, чтобы быть хотя бы другом для тебя?
Убейте меня, я бесполезная тварь.

Пишет  Ta_dam:

Сохраненные в вечности.
Однажды мой отец высказал пронзительную и страшную мысль:

"В главном параде в честь Дня Победы 24 июня 1945 года участвовало десять тысяч солдат и офицеров армий и фронтов. Прохождение парадных "коробок" войск продолжалось тридцать минут. И знаешь, о чем я подумал? За четыре года войны потери нашей армии составили почти девять миллионов убитых. И каждый из них, отдавших Победе самое драгоценное — жизнь! — достоин того, чтобы пройти в том парадном строю по Красной площади. Так вот, если всех погибших поставить в парадный строй, то эти "коробки" шли бы через Красную площадь девятнадцать суток…"

И я вдруг, как наяву, представил этот парад.

Парадные "коробки" двадцать на десять.

Сто двадцать шагов в минуту.

В обмотках и сапогах, шинелях, "комбезах" и телогрейках, в пилотках, ушанках, "буденовках", касках, бескозырках, фуражках.

И девятнадцать дней и ночей через Красную площадь шел бы этот непрерывный поток павших батальонов, полков, дивизий. Парад героев, парад победителей.

Задумайтесь!

Девятнадцать дней.



В. Шурыгин

URL записи

Итоги прошлого года
хобби стало работой, но надеюсь, это временно
почти окончен универ
болючие колени по сравнению со спиной ничто
4 вырванных зуба на блюдечке и симпатичный хирург
частота секса максимально снизилась - 1 раз за год, выхожу в минус
тонны говна, вылитых на мою тупую башку
всё ещё неприятие того, что эти 5 лет прошли зря: глупая, ни к чему не приведшая первая любовь
и как следствие - эти отношения, похоже, закончены, и вот: 2 убийства меня, невыносимое предательство самого родного, разбитое сердце и всё такое
минус одна лучшая подруга
смерть знакомой девушки, ужасная и бессмысленная - плюс один маленький ребёнок без мамы
ужасная болезнь летом
отвращение к алкоголю, абсолютное
много новых людей
боязнь одиночества, всё время хочется быть с людьми - раньше такого не было
вещий сон в конце года

К слову, 2015 начинается отвратительно.
Но планов много, планов куча.
Я знаю, что всё смогу, пусть даже и одна.
Никакой мести, но теперь всё, чего я хочу - заставить его пожалеть.

studme.org/1584072014244/logistika/logistika

Нашла слова, которые не знает прекрасный лурк.
Сквик/Кинк
Надеюсь, их можно использовать вне сексуального контекста.

- Чё ты такой баран-то упёртый?
- Такой же. Как. И. Ты.

Так хорошо

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

www.youtube.com/channel/UCtgi3gLTVOs4XBOm57Xf6C...
www.youtube.com/channel/UCxg6bG1KXfeXbYl50sMehM...
www.youtube.com/user/johancombatter/search?quer...

— Скарлетт, вам никогда не приходило в голову, что даже самая бессмертная любовь может износиться? Вот моя и износилась, — продолжал он, — износилась в борьбе с Эшли Уилксом и вашим безумным упрямством, которое побуждает вас вцепиться как бульдог в то, что, по вашим представлениям, вам желанно… Вот она и износилась.

Я знал, что вы меня не любите, когда мы поженились. Понимаете, я знал про Эшли, но… был настолько глуп, что считал, будто мне удастся стать для вас дороже. Смейтесь сколько хотите, но мне хотелось заботиться о вас, баловать вас, делать все, что бы вы ни пожелали. Я хотел жениться на вас, быть вам защитой, дать вам возможность делать все что пожелаете, лишь бы вы были счастливы. Вам пришлось столько вытерпеть, Скарлетт. Никто лучше меня не понимал, через что вы прошли, и мне хотелось сделать так, чтобы вы перестали бороться, а чтобы я боролся вместо вас. Мне хотелось, чтобы вы играли как дитя. Потому что вы и есть дитя — храброе, испуганное, упрямое дитя. По-моему, вы так и остались ребенком. Ведь только ребенок может быть таким упорным и таким бесчувственным...

Все говорило о том, что мы предназначены друг для друга. Все, потому что я — единственный из ваших знакомых — способен был любить вас, даже узнав, что вы такое на самом деле: жесткая, алчная, беспринципная, как и я. Но я любил вас и решил рискнуть. Я надеялся, что Эшли исчезнет из ваших мыслей. Однако, — он пожал плечами, — я все перепробовал, и ничто не помогло. А я ведь так любил вас, Скарлетт. Если бы вы только мне позволили, я бы любил вас так нежно, так бережно, как ни один мужчина никогда еще не любил. Но я не мог дать вам это почувствовать, ибо я знал, что вы сочтете меня слабым и тотчас попытаетесь использовать мою любовь против меня же. И всегда, всегда рядом был Эшли. Это доводило меня до безумия. Я не мог сидеть каждый вечер напротив вас за столом, зная, что вы хотели бы, чтобы на моем месте сидел Эшли. Я не мог держать вас в объятиях ночью, зная, что… ну, в общем, это не имеет сейчас значения. Я все это говорю лишь затем, чтобы вы потом не ломали себе голову. Когда с вами было плохо, причем по моей вине, я стоял у вашей двери в надежде, что вы позовете меня, но вы не позвали, и тогда я понял, что я просто дурак и между нами все кончено.

...Ну, вы поняли, что я хотел сказать, да? — спросил он, поднимаясь.

Она протянула к нему руки ладонями кверху в стародавнем жесте мольбы, и все, что было у нее на сердце, отразилось на ее лице.

— Нет! — выкрикнула она. — Я знаю только, что вы меня разлюбили и что вы уезжаете! Ах, мой дорогой, если вы уедете, что я буду делать?

— Скарлетт, я никогда не принадлежал к числу тех, кто терпеливо собирает обломки, склеивает их, а потом говорит себе, что починенная вещь ничуть не хуже новой. Что разбито, то разбито. И уж лучше я буду вспоминать о том, как это выглядело, когда было целым, чем склею, а потом до конца жизни буду лицезреть трещины. — Он вздохнул. — Но мне не так мало лет, чтобы верить сентиментальному суждению, будто жизнь — как аспидная доска: с нее можно все стереть и начать сначала. Мне не так мало лет, чтобы я мог взвалить на себя бремя вечного обмана, который сопровождает жизнь без иллюзий. Я не мог бы жить с вами и лгать вам — и, уж конечно, не мог бы лгать самому себе. Мне хотелось бы волноваться по поводу того, что вы делаете и куда едете, но я не могу. — Он перевел дух и сказал небрежно, но мягко: — Дорогая моя, мне теперь на это наплевать.